#истории_с_рынка

Главные герои:

· Основные акционеры: Братья Магомедовы Султан, Сайд-Салам, Ибрагим и Алексей Ваничкин. Контролируют акции через холдинг «Верная»

· Павел Приходько - Бывший бизнес-партнер и муж сестры Магомедовых, Ксении Франции. Миноритарный акционер, претендующий на часть акций.

· Минфин США - Ключевой внешний игрок, чьи решения определяли настроения рынка.

Акт I: Золотая крепость под ударом

До 2022 года «Полюс» $PLZL был эталоном для инвесторов. Высокая маржинальность, растущая добыча, прозрачная отчетность и щедрые дивиденды. Его акции стабильно росли.

Всё изменилось 6 мая 2022 года. США ввели санкции против ключевых акционеров — холдинговых компаний «Верная Холдингз Лимитед» и «Верная Менеджмент Лимитед. Причина — связи с «кремлевским режимом».

Последствие для рынка:

· Акции самих братьев Магомедовых и Ваничкина были фактически заморожены.

· Акции самой компании «Полюс» не попали под прямые санкции, но над ними навис дамоклов меч неопределенности.

· Инвесторы задались вопросом: не последуют ли вторичные санкции? Не будет ли заблокирована вся дивидендная цепочка? Это вызвало давление на котировки и резко повысило волатильность.

«Полюс» превратился из «тихой гавани» в актив с высоким непрофильным риском.

Акт II: Семейная война выходит на публику

Параллельно с санкционным давлением разгорелся внутренний корпоративный конфликт.

Суть претензий Павла Приходько:

Он заявил, что в середине 2010-х годов вместе с тогдашней супругой Ксенией Францией приобрел около 1% акций «Полюса». После развода и разрыва деловых отношений, по его версии, эти акции были незаконно выведены из-под его контроля и переписаны на структуры основных акционеров.

Приходько подал иск в суд, требуя вернуть пакет, стоимость которого оценивалась в сотни миллионов долларов.

Ответ основных акционеров:

Они назвали иск «рейдерским захватом» и шантажом. По их словам, Приходько никогда не был бенефициаром, а лишь формальным номинальным держателем.

Эффект для компании:

Конфликт, выплеснувшийся в СМИ и суды, нанес удар по самой уязвимой точке «Полюса» — его репутации. Инвесторы увидели, что даже в такой гигантской компании есть непрозрачные схемы прошлого и скрытые конфликты, которые в любой момент могут взорваться.

Акт III: Дилемма инвестора

На протяжении 2023-2024 годов акции «Полюса» стали барометром двух ключевых страхов:

1. Санкционный риск: Любые слухи о возможном ужесточении санкций со стороны США или ЕС вызывали продажи.

2. Корпоративный риск: Новости о судебных заседаниях по иску Приходько добавлявли нервозности.

При этом фундаментальные показатели компании были блестящими: она наращивала добычу, генерировала огромную прибыль и продолжала платить рекордные дивиденды.

Возник парадокс: «Полюс» торговался с огромным «дискаунтом», не соответствовавшим его реальной стоимости. Платили ли инвесторы за золото? Нет. Они платили за неопределенность и риски, не связанные с операционкой.

Итоги и уроки истории

Для «Полюса»:

Компания доказала свою операционную устойчивость, но стала заложником обстоятельств, которые она не может контролировать, — геополитики и истории своих акционеров.

Для Павла Приходько и основных акционеров:

В 2024 году стороны, по данным СМИ, пришли к досудебному соглашению. Условия не разглашались, но, вероятно, речь шла о денежной компенсации. Это позволило снять остроту публичного конфликта.

Для инвестора:

История «Полюса» — это наглядный урок для всех, кто вкладывает деньги в российский рынок.

   · Фундаментальный анализ — это лишь половина дела.

   · Прошлое всегда настигает. Схемы и договоренности 10-летней давности могут в любой момент стать главным драйвером котировок.

   · «Голубая фишка» — не броня.

«Полюс» остается золотым гигантом, но его биржевая стоимость — это не только цена на золото, а сложная формула, куда входят политика, право и личные амбиции его владельцев. Это делает его одновременно и уникальной возможностью, и одним из самых сложных для оценки активов на российском рынке.

#истории_с_рынка

Главные герои:

· Банк «Пересвет» – формально считался банком Русской Православной Церкви (РПЦ), что давало ему ауру беспрецедентного доверия

· Александр Шведчик и Алексей Алехин – топ-менеджеры банка, выходцы из структур, связанных с печально известным банком «Содбизнесбанк»

· РПЦ и ее глава, патриарх Кирилл – ключевой акционер и, по сути, «бренд» банка

· «Объединенная зерновая компания» (ОЗК) и «Росагролизинг» – государственные компании, чьи миллиарды «застряли» в банке

· Антон Силин – «козел отпущения», младший менеджер, на которого попытались свалить вину.

Банк под сенью куполов

Банк «Пересвет» был основан в 1992 году. В 2010-х годах его ключевым акционером стала Русская Православная Церковь через свои управляющие компании. Это был стратегический ход: банк должен был обслуживать финансовые потоки огромной организации — от пожертвований до строительства храмов.

Бренд «церковного банка» работал безупречно. Кто усомнится в надежности банка, который благословлен патриархом? Это доверие привлекло не только средства епархий, но и, что ключевое, крупные бюджетные деньги государственных компаний, таких как ОЗК и «Росагролизинг». Им, видимо, тоже казалось, что под сводами Церкви деньги находятся в особой безопасности.

Внезапная дыра в 66 миллиардов

В октябре 2016 года Центробанк РФ ввел в «Пересвете» временную администрацию. Оказалось, что в банке образовалась «дыра» в 66 миллиардов рублей, а это более $1 млрд на тот момент.

Это был шок. Как рухнул банк, который считался одним из самых защищенных от рисков? Расследование показало, что за благообразным фасадом скрывалась классическая схема вывода активов.

«Зеркальные» сделки и исчезающие миллиарды

Выяснилась следующая картина:

Выдача «мертвых» кредитов.

Руководство банка, подконтрольное Шведчику и Алехину, выдавало гигантские кредиты компаниям-прокладкам. Эти компании были либо «пустышками», либо принадлежали дружественным структурам. Залогом по кредитам служили низколиквидные активы, например, векселя других проблемных банков, чья реальная стоимость была близка к нулю.

Схема с ОЗК.

Госкомпания «Объединенная зерновая компания» размещала в «Пересвете» миллиарды рублей на депозитах. Эти деньги, по версии следствия, тут же уходили по цепочке связанных компаний в качестве кредитов и никогда не возвращались.

Роль РПЦ.

Церковь, будучи ключевым акционером, не контролировала реальные процессы в банке. Она была, по сути, «брендом-приманкой», которая обеспечивала приток средств, но не управляла ими. Это был классический случай, когда репутация использовалась для прикрытия рискованных операций.

Поиск виновного

Началось громкое уголовное дело. И тут случился самый циничный поворот. Следствие сначала арестовало не топ-менеджеров, выводивших миллиарды, а рядового начальника отдела кредитования Антона Силина.

Ему были предъявлены обвинения в злоупотреблении полномочиями при выдаче одного из кредитов. Силин стал «козлом отпущения». Его история попала в СМИ: молодой сотрудник, отец маленького ребенка, взятый под стражу, в то время как настоящие виновники находились на свободе.

Это вызвало общественный резонанс. Стало ясно, что Силин — мелкая рыба, и на него пытаются повесить всю ответственность.

Политическое решение и итоги

Под давлением общественности дело против Силина развалилось. Его отпустили под домашний арест, а затем и вовсе дело прекратили.

Что касается главных фигурантов:

· Александр Шведчик был арестован лишь через год после краха банка и в итоге получил 4,5 года колонии.

· Алексей Алехин был заочно объявлен в международный розыск.

· РПЦ дистанцировалась от скандала, заявив, что тоже стала жертвой мошенников и потеряла свои средства.

· Государству пришлось выплатить компенсации вкладчикам через Агентство по страхованию вкладов (АСВ), потратив на это десятки миллиардов рублей.

Это не просто история о провалившемся банке. Это притча о том, что в финансовом мире даже вера может быть превращена в инструмент для обмана.

#истории_с_рынка

Нельзя рассказывать истории с рынка и не вспомнить эту. Она, пожалуй, самый масштабный и политизированный корпоративный конфликт в современной России, который на десятилетия определил отношения между крупным бизнесом и государством. Это сага, где фондовый рынок стал не просто ареной, а одним из главных инструментов войны.

Время действия: 2003 — 2007 годы (с предысторией с конца 1990-х).

Главные герои:

· Михаил Ходорковский – бывший комсомолец, ставший олигархом, создатель и глава НК «ЮКОС». К началу 2000-х — самый богатый человек России, стремящийся построить «компанию образцового капитализма».

· Платон Лебедев – его ближайший партнер и совладелец группы «МЕНАТЕП».

· Владимир Путин – президент России, при котором правила игры между бизнесом и властью были кардинально пересмотрены.

· Стивен Тисдье – глава ExxonMobil, готовивший сделку по слиянию ЮКОСа с шериконом, которая так и не состоялась.

Создание «Русской Шелл»

В 1990-е ЮКОС, как и другие активы, был приобретен в ходе «залоговых аукционов». Но в отличие от многих, Ходорковский не просто «выжимал» актив, а вложил огромные средства в его модернизацию. Он нанял лучших западных менеджеров, внедрил международные стандарты финансовой отчетности (МСФО), и готовился к выходу на мировой уровень.

Пиком его стратегии стало объявление в 2003 году о слиянии ЮКОСа с «Сибнефтью» (тогда принадлежавшей Роману Абрамовичу). Должна была родиться компания «ЮКСИ», которая стала бы крупнейшей в мире частной нефтяной корпорацией с рыночной капитализацией под $40 млрд. Следующим шагом должны были стать переговоры о продаже стратегической доли (до 40%) американской ExxonMobil или Chevron.

Для Кремля это означало одно - частное лицо получает не просто экономический, но и колоссальный политический вес, сравнимый с весом государства, и собирается пустить в стратегическую отрасль иностранный капитал. Это было уже не про бизнес, а про суверенитет.

«Пожалуйста, не кормите коррупционеров»

Конфликт стал публичным 19 февраля 2003 года на встрече Путина с крупнейшими предпринимателями. Ходорковский, сидя в нескольких метрах от президента, поднял вопрос о коррупции среди высокопоставленных чиновников, заявив: «Проблема в том, что огромная коррупция существует в вашей администрации».

Это была публичная демонстрация силы. Ответ Путина был спокоен, но судьба Ходорковского была предрешена.

Атака через суды и рынок

Удар наносился по самому уязвимому месту — по схемам налоговой оптимизации, которые ЮКОС использовал в 1999-2000 годах с использованием низконалоговых «офшоров» внутри России.

Аресты и обвинения.

 В июле 2003 года был арестован Платон Лебедев, а в октябре — сам Ходорковский. Им были предъявлены обвинения в уклонении от уплаты налогов в особо крупных размерах.

Налоговые претензии.

 Государство предъявило ЮКОСу ретроспективные налоговые требования на астрономическую сумму — около $28 млрд.

Удар по акциям.

Фондовый рынок отреагировал обвалом. Капитализация ЮКОСа рухнула. Акции компании, которые были голубыми фишками и эталоном инвестиционной привлекательности России, превратились в «бумагу с динамитом».

Атака на основной актив.

Для взыскания налоговых долгов основная дочка ЮКОСа — «Юганскнефтегаз», добывавшая ~60% всей нефти компании — была выставлена на аукцион. Формально его выиграла никому не известная компания «Байкалфинансгруп», которая тут же была перепродана государственной «Роснефти» $ROSN . Так государство вернуло себе ключевой актив.

Приговор и последствия

· Ходорковский и Лебедев были приговорены к 14 годам лишения свободы.

· Компания «ЮКОС» была окончательно ликвидирована через процедуру банкротства в 2007 году. Ее остатки были распроданы с молотка.

· «Роснефть», возглавляемая Игорем Сечиным, поглотив активы ЮКОСа, превратилась в крупнейшую нефтяную компанию России.

Эта история — ключевой рубеж в истории российского рынка?

#истории_с_рынка

Эта история — готовый сценарий финансового триллера. В ней есть всё: корпоративная война, личные амбиции, рейдерские захваты и серый кардинал, вершащий судьбы. Битва за «Норильский никель» $GMKN не так известна широкой публике, но именно она стала поворотным моментом, сформировавшим правила большой игры в российском бизнесе.

Титаны российской экономики

➠ Владимир Потанин «Интеррос»

Архитектор знаменитых залоговых аукционов, благодаря которым в 1995-96 годах получил контроль над «Норникелем».

➠ Михаил Прохоров

Правая рука Потанина, операционный руководитель гиганта. Их тандем в 90-е был незыблем.

➠ Олег Дерипаска «РУСАЛ»

Алюминиевый король, мечтавший объединить под своим началом всю цветную металлургию России. Его цель — «Норникель».

➠ Роман Абрамович

Тот самый «арбитр», чьё слово и авторитет в итоге стали решающими.

Жемчужина в короне

«Норильский никель» — не просто компания. Это государство в государстве, крупнейший в мире производитель никеля и палладия, стратегический актив. Тот, кто контролирует его, обладает колоссальной экономической и политической силой.

Алюминий против никеля

К началу 2000-х Дерипаска, окрылённый успехом «РУСАЛа», решил поглотить «Норникель». Он начал агрессивно скупать акции. Но на его пути встал неуязвимый, казалось бы, дуэт Потанин-Прохоров. Ключевым миноритарием оказался Абрамович, и война началась.

Это была не просто биржевая борьба. Это — хрестоматийный пример гибридной корпоративной войны нулевых:

▪️ Информационный фронт

Компромат в лояльных СМИ, взаимные обвинения в неэффективности и уголовные дела.

▪️ Битва за советы директоров

Выборы с бюджетами как у избирательных кампаний, битва за каждую акцию через депозитарии.

▪️ Прямая конфронтация

В 2001 году команда Прохорова буквально забаррикадировалась в московском офисе, опасаясь рейдерского штурма, закупившись пиццей на несколько дней. В Норильске действовали две параллельные службы охраны, лояльные разным хозяевам.

Вмешательство арбитра

Война зашла в тупик, неся риски всем. Нужен был третейский судья. Им стал Роман Абрамович. Обладая авторитетом и доверием обеих сторон (и Кремля), он добился хрупкого перемирия.

Истинная развязка наступила в 2008-м. «РУСАЛ» Дерипаски оказался на грани коллапса из-за долгов в кризис. Абрамович выкупил пакет у Потанина и стал архитектором сделки, по которой «РУСАЛ» и «Норникель» объединились под контролем Дерипаски.

Кто победил? Все и никто

• Дерипаска получил желанный актив, но с долгами и вечной головной болью.

• Потанин и Прохоров получили миллиарды долларов.

• Абрамович — статус верховного арбитра и прибыль от сделки.

Почему это важно сегодня?

Битва за «Норникель» — не просто история прошлого. Это урок, который выучил весь крупный российский бизнес.

Конец эпохи «диких 90-х»

Конфликт показал, что время силовых рейдерских захватов ушло. Теперь войны ведутся в советах директоров, через суды и медиа.

Главное — не право, а отношения

История наглядно доказала, что в России личные договорённости и политический вес часто значат больше, чем формальное корпоративное право.

Создан прецедент 

Эта сага стала моделью для урегулирования будущих конфликтов: через привлечение «старшего арбитра» и сложные сделки по обмену активами, а не через тотальное уничтожение противника.

Это была битва, которая определила правила. Правила, по которым живёт российский крупный бизнес и по сей день.

#истории_с_рынка

1991 – 2011 годы.

· Петер Дербишайр – молодой американский банкир, веривший в Россию сильнее, чем многие россияне.

· Рубен Варданян – армянский студент МГИМО, ставший лицом и мозгом компании в России.

· Борис Йордан – звездный трейдер, который позже ушел создавать «Ренессанс Капитал».

Миссия невыполнима в стране, где нет рынка

1991 год. Советский Союз рухнул. В стране нет ни фондового рынка, ни понятия «частный инвестор», ни регулирования. Есть лишь ваучеры и полудикие биржи. В эту пустоту приходит Питер Дербишайр, бывший сотрудник Bankers Trust. Его миссия кажется безумием: создать в Москве первую современную инвестиционную компанию по западным лекалам.

Название «Тройка Диалог» было гениальным маркетинговым ходом: «Тройка» — понятный иностранцам русский символ, «Диалог» — намек на мост между Западом и Россией.

Строители храма в пустыне

«Тройка» стала первопроходцем во всем. Они не просто торговали акциями — они создавали рынок.

Они писали правила

Первые в России исследовательские отчеты на английском языке, первые аналитические обзоры компаний. Они учили западных инвесторов, как покупать российские акции, а российских боссов — что такое рыночная капитализация и IPO.

Они создали культуру

Офис «Тройки» на Новом Арбате был «государством в государстве». Дресс-код, английский язык как рабочий, меритократия, корпоративные тренинги. Это был островок западного капитализма в море постсоветского хаоса. Туда мечтали попасть все лучшие выпускники МГИМО и МГУ.

Они были честным брокером

В эпоху «дикого капитализма» репутация «Тройки» была безупречной. Им доверяли и западные фонды, и российские власти. Рубен Варданян стал одним из самых уважаемых бизнесменов страны.

Их усилиями Россия впервые появилась на карте мировых финансов. Именно «Тройка» была организатором многих знаковых сделок, включая первое IPO российской компании ВымпелКом на NYSE.

Золотой век и надвигающаяся тень

К середине 2000-х «Тройка Диалог» была бесспорным королем российского инвестиционного банкинга. Она пережила кризис 1998 года, когда многие конкуренты рухнули, и вышла из него еще сильнее.

Но на горизонте появилась новая реальность. После кризиса 2008 года стало ясно, что правила игры меняются.

Усиление государства

Крупнейшие активы в стране переходили под контроль государственных корпораций «Роснефть», «Газпром», ВТБ. 

Конкуренция с «дочками»

Им на смену приходили не частные независимые игроки, а «дочки» госбанков — Сбербанк CIB, ВТБ Капитал. Им было проще работать с госкомпаниями.

Изменение климата

Дух предпринимательства и открытости, на котором выросла «Тройка», уступал место иерархии и госучастию.

Не продажа, а признание новой эпохи

В 2011 году было объявлено о сделке, которая потрясла финансовый мир России: «Тройка Диалог» продается «Сбербанку России».

Для многих это было не просто поглощение. Это был конец эпохи. Независимый флагман частного инвестиционного бизнеса, символ открытости 90-х, уходил в прошлое, становясь частью крупнейшего государственного банка.

Основатели, включая Варданяна, ушли. Культура «Тройки» постепенно растворилась в гигантской бюрократической машине «Сбербанка».

Почему эта история — важная веха?

История «Тройки Диалог»: История «Тройки» — это история о том, как частная инициатива и западные стандарты построили в России современный финансовый рынок, но в итоге уступили моделью, где доминирует государство.

· Качество против масштаба

«Тройка» была эталоном качества и профессионализма. Но в новой реальности решающую роль играли не качество аналитики, а административный ресурс и баланс госбанка.

· Наследие

Хотя бренд «Тройки» исчез, ее выпускники разошлись по всему рынку и сегодня возглавляют многие финансовые компании и фонды. Они стали живым наследием той, первой «Тройки».

Эта история не о провале или скандале. Она о эволюции. О том, как романтики, построившие храм, ушли, когда внутри этого храма стали править другие жрецы.

#истории_с_рынка

1997-2004 годы. Многие фамилии участников этой истории вы знаете:

· Владимир Потанин ОНЭКСИМ-банк – архитектор залоговых аукционов.

· Борис Йордан – американский инвестиционный банкир российского происхождения, глава компании «Ренессанс Капитал», считался символом привлечения западных денег в Россию.

· Анатолий Чубайс – вице-премьер правительства, отвечавший за приватизацию.

· «Мост-групп» Владимира Гусинского и «Альфа-групп» Михаила Фридмана – конкурирующие группировки.

«Связьинвест» – жемчужина короны

К 1997 году основная часть «дикой» приватизации была завершена. Но у государства оставался последний алмаз – гигант телекоммуникаций «Связьинвест», объединявший все региональные телефонные компании, даже Ростелеком был его частью. Это была монополия с гарантированным cash flow, «дойная корова».

Правительство решило провести не залоговый аукцион, как в 1995-96 гг., а честную продажу 25% + 1 акция пакета за реальные деньги. Цель – пополнить бюджет и показать Западу, что в России возможны прозрачные сделки. Это был аукцион века с ожидаемой ценой около $1.5-2 млрд.

Союз, который дал трещину

Борис Йордан, представлявший интересы консорциума западных инвесторов, включая Джорджа Сороса, объединился с Владимиром Потаниным. Их альянс «Онэксим-Ренессанс» считался фаворитом. Им противостоял консорциум Гусинского и Фридмана «Мост-Альфа».

Изначально все джентльмены договорились не взвинчивать цену. Но на самом аукционе 25 июля 1997 года случилось немыслимое: партнеры Потанина и Йордана начали яростно торговаться с партнерами Гусинского и Фридмана. Цена взлетела с $1.7 млрд до $1.875 млрд.

Победил консорциум Потанина-Йордана. Но это была пиррова победа. Аукцион стал точкой невозврата. Он расколол круг олигархов, поддерживавших Ельцина. Гусинский и Березовский, который также поддерживал проигравших, почувствовали себя преданными и решили, что Чубайс и Потанин монополизировали доступ к власти.

Месть и информационная война

Проигравшая сторона начала тотальную войну:

Телевизионная атака: Телекомпания НТВ, принадлежавшая Гусинскому, и ОРТ, подконтрольное Березовскому, начали массированную критику правительства и лично Чубайса.

«Книжная история»: Был публично раздут скандал вокруг гонорара Чубайса и его команды за книгу о приватизации. Это был удар по репутации «отца реформ».

Давление на инвесторов: Западным партнерам Йордана начали в открытую намекать, что инвестиции в Россию ненадежны.

Крах мечты и «дело ЮКОСа»

Кризис 1998 года добил «Связьинвест». Компания оказалась в долгах, инвестиционные планы рухнули. Западные инвесторы, включая Сороса, объявили Потанину, что тот их обманул, и потребовали вернуть деньги. Начались многолетние суды.

Но самое главное последствие было политическим. Владимир Путин, пришедший к власти в 2000 году, сделал из этой истории выводы.

Увидев, как олигархи, владеющие СМИ, могут дестабилизировать политическую ситуацию, новая власть взяла курс на укрощение крупного бизнеса. 

Первым шагом стало уничтожение медиа-империи Гусинского. Следующей мишенью стал Михаил Ходорковский (ЮКОС), который, по мнению многих, повторил ошибку Потанина: слишком публично и активно стал участвовать в политике, имея гигантские активы.

Аукцион по «Связьинвесту» стал последней битвой «старых» олигархов и точкой отсчета для новой эпохи, когда государство твердо заявило, что именно оно будет определять правила игры на рынке, а не наоборот.

#истории_с_рынка

6 мая 2010 года с 14:42 до 15:08 по нью-йоркскому времени.

За 36 минут промышленный индекс Доу-Джонса (DJIA) рухнул почти на 1000 пунктов (около 9%), а затем так же стремительно восстановился. Это было самое быстрое и глубокое падение в истории рынка.

Царство алгоритмов

К 2010 году фондовый рынок уже не был площадкой, где кричали трейдеры в разноцветных пиджаках. Более 60% объема торгов приходилось на высокочастотный трейдинг (HFT) — компьютеры, которые заключали тысячи сделок в секунду по заранее заданным алгоритмам.

Эти алгоритмы были настроены на определенные условия. Они не думали, как человек; они реагировали на шаблоны: резкий рост объема, движение цены, новостной фон. Их главная задача — фиксировать прибыль на малейших колебаниях и моментально уходить от риска.

Искра в пороховой бочке

В тот день рынок и так был нервным из-за долгового кризиса в Греции. Около 14:30 крупный хедж-фонд, позже названный Waddell & Reed, решил осуществить крупную сделку по защите от падения рынка.

Они начали продавать огромный пакет E-Mini S&P 500 фьючерсов — 75 000 контрактов общей стоимостью около $4,1 миллиарда. Это не была паническая распродажа; это была стандартная страховая операция. Но ее размер и скорость исполнения стали той искрой.

Как один алгоритм запустил лавину

Первая волна продаж от хедж-фонда была поглощена алгоритмами высокочастотных трейдеров, которые всегда готовы предоставить ликвидность - купить, чтобы потом быстро перепродать. 

Перегрузка. Объем продаж был настолько велик и быстр, что алгоритмы HFT, следуя своим правилам управления рисками, мгновенно исчерпали свои лимиты на покупку и сами переключились в режим продавцов, чтобы уменьшить собственную рисковую позицию.

Вакуум ликвидности. В течение секунд покупатели исчезли. Рынок остался без дна. Алгоритмы, которые должны были стабилизировать рынок, усугубили панику, создав лавинообразный эффект.

Абсурдные цены. В условиях полного отсутствия покупателей ордера на продажу исполнялись по катастрофически низким ценам. Акции Procter & Gamble упали с $60 до $39. Акции консалтинговой фирмы Accenture торговались за 1 цент при цене в $40. Фондовая биржа NYSE была вынуждена приостановить торги по сотням бумаг.

Расследование и главный виновник

Последующие расследования выявили не одного «злодея», а системный сбой.

· Порочная связка: Алгоритм крупного фонда продавца + Алгоритмы HFT покупателей, ставшие продавцами = Цепная реакция.

· «Стильканные» ордера: Некоторые HFT-алгоритмы использовали практику размещения и почти мгновенного отзыва тысяч ордеров, чтобы прощупать рынок. Когда начался обвал, они просто отозвали все свои заявки, углубив вакуум ликвидности.

· Разобщенность рынка: Торги идут на множестве площадок, например NYSE и NASDAQ. Когда NYSE приостановила торги, чтобы «нажать на паузу» и дать время людям сориентироваться, все ордера хлынули на электронные площадки, где царили бездушные алгоритмы, усугубляя хаос.

Последствия и выводы

«Откат» сделок: Биржи аннулировали тысячи сделок, совершенных по явно ошибочным ценам, например, те, что были заключены с разницей более 60% от последней стабильной цены. Это было беспрецедентное решение.

Новые правила: Чтобы предотвратить повторение катастрофы, были введены механизмы торговых пауз для отдельных акций и всего рынка. Если цена акции падает на определенный процент за короткое время, торги по ней останавливаются на 5-10 минут.

Главный урок: Флэш-крэш показал хрупкость современной финансовой системы. Ликвидность, которую обеспечивают алгоритмы, иллюзорна. Она мгновенно испаряется в момент стресса. Алгоритмы, предназначенные для извлечения прибыли из стабильности, не способны действовать разумно в условиях кризиса; они лишь слепо исполняют код, усугубляя панику.

#истории_с_рынка

В 1994 году на Уолл-стрит появился хедж-фонд, который считали непобедимым. Его основатель — легендарный трейдер Джон Мерриуэзер из Salomon Brothers. Его партнеры — Нобелевские лауреаты Майрон Шоулз и Роберт Мертон, создатели знаменитой модели оценки опционов. Его советник — бывший вице-председатель ФРС США Дэвид Маллинз. Казалось, эта команда супергероев от финансов не может проиграть. Их фонд Long-Term Capital Management (LTCM) обещал революцию в инвестициях через математическое превосходство.

Их стратегия называлась «конвергентный арбитраж». Суть была в том, чтобы находить активы, исторически двигавшиеся вместе, но временно разошедшиеся в цене. Например, облигации США и Италии. LTCM ставил на их неизбежное сближение: продавал переоцененный актив и покупал недооцененный. Разница в ценах часто составляла доли процента, поэтому фонд использовал чудовищное кредитное плечо — до 1:100 — чтобы превратить эти копейки в миллионы.

Их математические модели, основанные на исторических данных, показывали, что такие сделки почти безрисковые. Вероятность крупных потерь они оценивали как «событие раз в несколько миллиардов лет» — примерно как шанс встретить динозавра на Манхэттене. Фонд считал себя неуязвимым.

До лета 1998 года стратегия работала безупречно. LTCM ежегодно получал 40% доходности. Инвесторы выстраивались в очередь, чтобы отдать им деньги. Капитал фонда вырос до $5 млрд, а благодаря плечу их реальные рыночные позиции достигли $1,25 триллиона — больше бюджета многих стран.

Но в августе 1998 случилось непредвиденное

Россия объявила дефолт по гособлигациям. Это было то самое «невозможное» событие, которое их модели не учитывали. На рынке началась паника. Инвесторы побежали из любых рисковых активов в абсолютно надежные американские казначейские облигации.

И стратегия LTCM обратилась против него

Вместо сближения цен спреды между активами разошлись до рекордных значений. Фонд начал нести колоссальные убытки по всем направлениям одновременно. Брокеры требовали залоги, но активы катастрофически падали. Попытки продавать их лишь усугубляли обвал. За несколько недель LTCM потерял $4,5 млрд.

Крах одного фонда стал угрозой для всей мировой финансовой системы. Из-за гигантского плеча LTCM был связан с всеми крупнейшими банками Уолл-стрит. Его банкротство вызвало бы эффект домино.

23 сентября 1998 года ФРС США в экстренном порядке собрала совещание глав 14 крупнейших банков. Речь шла не о спасении LTCM, а о спасении всей финансовой системы. Под давлением ФРС банки-конкуренты скинулись и влили в фонд $3,6 млрд, чтобы избежать мгновенного коллапса. Позиции стали разматывать постепенно.

История LTCM — не просто рассказ о неудачной ставке. Это урок на все времена:

1. Никакая математическая модель не может учесть иррациональность рынка. «Черные лебеди» существуют.

2. Кредитное плечо — обоюдоострый меч. Оно умножает не только прибыль, но и риски.

3. Самоуверенность — главный враг инвестора. Даже гении могут оказаться слепы к собственным ошибкам.

Падение LTCM показало, что финансовые рынки — это не просто числа и формулы. Это сложная система, где психология, политика и случайность часто побеждают самую изощренную логику. И этот урок стоило запомнить — в чем мир убедился в 2008 году, когда история вновь повторилась.

#истории_с_рынка

· Джордж Сорос американский финансист венгерского происхождения, управляющий хедж-фондом «Quantum Fund».

· Банк Англии могущественный центральный банк Великобритании, который в 1992 году пытался искусственно поддерживать курс британского фунта.

· Великобритания и Европа В 1990 году Великобритания присоединилась к Европейскому механизму валютных курсов - ERM, который был предшественником евро. Цель ERM — стабилизировать курсы валют европейских стран, не позволяя им колебаться слишком сильно.

Ловушка обменного курса

По правилам ERM, британский фунт стерлингов был привязан к другим европейским валютам, в частности к немецкой марке. Фунт мог колебаться лишь в очень узком диапазоне около 6% вокруг установленного курса: 2.95 немецких марок за фунт.

Проблема была в том, что британская экономика в тот момент была слабой: высокая инфляция, низкие темпы роста. Чтобы стимулировать экономику, Великобритании нужно было снизить процентные ставки. Однако Германия, борясь с инфляцией после объединения страны, наоборот, повышала ставки.

Это создало аномалию:

· Высокие ставки в Германии привлекали капитал со всей Европы в марку, она укреплялась.

· Чтобы фунт оставался в рамках коридора против сильной марки, Банку Англии приходилось тратить гигантские резервы на покупку фунтов и также искусственно завышать процентные ставки, что душило и без того слабую британскую экономику.

Сорос и несколько других крупных спекулянтов поняли, что эта ситуация неустойчива. Рано или поздно Великобритании придется либо резко повысить ставки до неприемлемого уровня, вызвав рецессию, либо выйти из ERM и девальвировать фунт. Они сделали ставку на второй вариант.

«Ставка» Сороса

Сорос не просто продавал фунты. Он провел гениальную и невероятно рискованную комбинацию.

Массивные продажи фунта Фонд Quantum начал брать в долг огромные объемы фунтов стерлингов (фактически делая «short»). К концу игры его ставка достигла ошеломляющей суммы — $10 миллиардов.

Покупка немецкой марки Одновременно он конвертировал занятые фунты в немецкие марки, ожидая, что после падения фунта он сможет купить их обратно гораздо дешевле, вернуть долг и кармануть гигантскую разницу.

Игра на ставках Он также делал ставки на падение британских акций и облигаций ,которые должны были вырасти после девальвации, и на рост немецких процентных ставок.

По сути, Сорос поставил всю мощь своего фонда против всей финансовой мощи Великобритании.

Черная среда 16 сентября 1992 года

Этот день вошел в историю финансов. Банк Англии отчаянно пытался защитить курс фунта:

· Он тратил миллиарды из своих валютных резервов, скупая фунты.

· Он дважды в течение одного дня экстренно поднимал процентную ставку — сначала с 10% до 12%, а затем и до 15% — пытаясь сделать удержание фунта выгодным для спекулянтов.

Но это была битва против рынка. Волны продаж были слишком велики. Спекулянты, ведомые Соросом, видели агонию Банка Англии и только увеличивали давление, продавая все новые и новые партии фунтов.

К вечеру того же дня правительство Великобритании признало поражение. Оно объявило о выходе из Европейского механизма валютных курсов. Фунт стерлингов был отпущен в «свободное плавание».

Фунт моментально обесценился примерно на 15% по отношению к марке и на 25% по отношению к доллару.

Последствия

· Фонд Quantum заработал около $1,5 миллиарда за один день. Личная прибыль Сороса оценивалась в $650 млн. Именно тогда он получил прозвище «Человек, который сломал Банк Англии».

· Ирония судьбы в том, что девальвация стала лучшим событием для британской экономики. Свободный курс и снижение процентных ставок дали ей возможность стимулировать рост. Последовавшие годы стали периодом мощного экономического подъема.

Эта история стала хрестоматийным примером того, как рыночные силы сильнее любого центрального банка. Она показала мощь хедж-фондов-спекулянтов и заставила правительства всего мира пересмотреть свою валютную политику.

#истории_с_рынка

Николас Дарвас был профессиональным танцором из Венгрии. В 1950-х годах он гастролировал по всему миру со своей партнершей в шоу-балете. У него не было ни финансового образования, ни брокерских связей, ни даже постоянного доступа к биржевым сводкам, это было критично в эпоху без интернета. 

В 1952 году Дарвас получил необычный гонорар за выступление в Канаде: не деньги, а акции никому не известной канадской горнодобывающей компании. Это был бартер. Он забыл о них, но через несколько месяцев случайно узнал, что цена этих акций выросла. Он продал их и получил прибыль в $8000.

Этот случай зажег в нем интерес к рынку. Он начал читать все книги об инвестициях, какие мог найти, и торговать между выступлениями.

Создание «метода телеграфа»

Так как Дарвас постоянно переезжал, у него не было возможности сидеть у мониторов, которых тогда и не было. Он придумал гениальную и безумную систему:

Отбор идей: Он читал финансовые газеты, которые получал с опозданием в несколько дней в самых разных уголках мира. Он искал акции, которые демонстрировали необычно высокий объем торгов и сильное движение цены. Его логика была проста: «Что-то происходит, и большие деньги уже входят в эту акцию».

Заказ по телеграфу: Он составлял список перспективных акций и отправлял своему брокеру в Нью-Йорке телеграммы с приказами купить или продать. Иногда он звонил по телефону из гостиничного номера.

Система стоп-лоссов: Это была ключевая часть его стратегии. Он всегда выставлял стоп-приказы для ограничения убытков. По его словам, это было как «страхование капитала от катастрофы». Если акция росла, он поднимал стоп-приказ вслед за ней, фиксируя прибыль и защищаясь от разворота.

«Ящики Дарваса»: Он разработал собственную теорию для определения моментов входа и выхода. Он мысленно рисовал вокруг движения акции «ящик». Покупал он только тогда, когда цена уверенно пробивала верхнюю границу предыдущего «ящика» на высоких объемах. Продавал, если цена падала ниже нижней границы.

Невероятный результат

Пользуясь этой методологией, Дарвас превратил свои начальные $10 000 (примерно $100 000 сегодня) в $2 000 000 (около $20 млн сегодня) всего за 18 месяцев в середине 1950-х.

Его самой знаменитой сделкой были акции Texas Instruments. Он купил их по $94, а продал по $192, заработав на одной этой сделке сотни тысяч долларов. И все это — кочуя по отелям мира с чемоданами и отправляя телеграммы.

Оглушительная слава: В 1960 году он написал книгу о своем опыте — «Как я заработал 2 000 000 долларов на фондовом рынке». Она стала бестселлером и до сих пор считается классикой инвестиционной литературы.

Ирония судьбы: Его слава стала его главной проблемой. После выхода книги за его сделками начали следить тысячи инвесторов. Его собственные крупные ордера на покупку и продажу теперь сами двигали рынок, что делало его стратегию менее эффективной. Рынок изменился из-за его же известности.

Уход с рынка: Столкнувшись с новыми реалиями и достигнув своей финансовой цели, Дарвас в конце концов отошел от активной торговли, чтобы сосредоточиться на написании книг и инвестировании в недвижимость.

#истории_с_рынка