GonzoTrader
Исповедь биржевого лудомана.
Книга: https://www.litres.ru/71804002/
21:04.
В баре «Свеча и Маржинколл» сегодня тихо. Не уютно тихо, а так, как бывает перед грозой, когда даже мухи понимают – лучше не жужжать. Терминал гудит вполголоса, будто простужен. Свечи короткие, нервные, как пульс у человека, который читает новости и делает вид, что не читает.
Сегодня на рынке стрёмно.
Не «красно», не «падают», не «коррекция».
А именно стрёмно.
Неопределённость висит в воздухе, как удавка. Петля уже на шее, но табурет ещё не выбили. И вроде живёшь, дышишь, даже кофе допиваешь, но знаешь – если дёрнется, то резко. Без предупреждения. Без «коллеги, прошу внимания».
Мир замер.
Мир или война – это сейчас один и тот же тикер, просто с разными сценариями исполнения. И хуже всего не страх. Хуже ожидание. Когда руки связаны депозитами, плечи прижаты к стене, а выходы отмечены пунктиром. Ты не можешь ни зайти красиво, ни выйти достойно. Только сидеть и слушать, как капает время.
Сбер сегодня молчит. Сидит у стойки, вертит стакан, смотрит в никуда.
Газик нервно шутит, но шутки тухлые, сам это чувствует.
Яндекс листает ленту новостей быстрее, чем график, и всё время вздрагивает.
Мечел дышит тяжело, как после смены в доменной печи – металл внутри гудит, а выхода нет.
Даже Вуш, обычно дерзкий, притих. Словно понял: не его день для трюков.
Лудоманы сегодня не спорят. Это тревожный знак.
Обычно они знают всё. Сегодня – только ждут.
Ждут слов. Фразы. Намёка. Одного предложения, после которого рынок либо сорвёт стопы, либо сорвётся сам.
Маржинколыч сидит в углу, не улыбается. Радио молчит.
Он знает: когда скажут – времени на реакцию будет меньше, чем на вдох.
И кто-то обязательно не успеет.
Сегодня рынок – как сцена перед выстрелом.
Палец уже на спуске, но никто не знает, чей.
Интрига высокого уровня.
Самая мерзкая из всех.
22:50.
Магнит сегодня не рос — он рванул. Как дверь в подсобку, за которой давно что-то дымило. Первая свеча вышла с таким хрипом, будто из кассы вытащили сразу всю дневную выручку. Лудоманы дернулись стадом. Кто-то прыгнул в уходящий поезд. Кто-то остался на перроне с чувством, что сейчас будет вторая серия.
Но рынок, как всякий уличный фокусник, показал только первый трюк. Дальше началось сжатие. Свечи стали короче. Дыхание тише. Движения осторожнее.
будто присел на ящик с апельсинами за складом и закурил: «Я сделал ход. Теперь вы».
Цена осталась выше круглого уровня, и это главный нерв момента. Кто держит — держит упрямо. Кто не вошёл — ёрзает на стуле. Кто влетел в хай — впервые за вечер молчит. Это не рост ради роста. Это та стадия, когда рынок смотрит в глаза: Ты со мной по делу или по жадности?
В баре «Свеча и Маржинколл» MGNT сегодня сидит у окна. Рукав закатан. Руки ещё пахнут импульсом. Он не буянит. Он ждёт, кто первый дрогнет. И вот здесь начинается самое опасное состояние — когда всё вроде бы спокойно, но внутри орёт сильнее, чем на взлёте.
Рынок сегодня не про победу. Он про выдержку после удара. Про паузу, из которой потом вылезает либо продолжение, либо откат без жалости.
И самое страшное — Магнит сегодня не дал ответа. Он дал вопрос.
23:06.
Свечи мельчают.
Терминал шумит, как ночной холодильник на старом складе. А внутри снова это чувство: ты не торгуешь — ты живёшь в ожидании следующего движения.
#гонзотрейдер
22:47.
Терминал сегодня не светится — он прожигает.
Как сварка в упор по сетчатке. Моргаешь — поздно.
Рынок вошёл в комнату без стука. Ударил дверью, разлил стакан, уронил стул и сказал: «Ну что, герои, кто сегодня верил?»
Страх сидел слева и грыз ногти до мяса.
Ненависть — справа, тихая, холодная, как лезвие в кармане.
Между ними я. С открытым стаканом. С пустыми руками. С завязанными глазами.
В «Свече и Маржинколле» сегодня не пили — исповедовались.
$MGNT пришёл первым. Раздутый, горячий, с ещё дымящейся свечой за спиной. Пах деньгами, потом и чужими стопами. Его сегодня боготворили. Ему сегодня верили. В него сегодня влюблялись, как в последнего мужика на земле.
$SFIN сидел рядом, гладкий, довольный, будто знает что-то лишнее. Не говорит — ухмыляется.
$VKCO нервно проверял телефон, будто ждал, что его снова отключат от реальности.
$X5 стоял у стойки с лицом кассира в пятницу вечером — всё видел, всему не удивлялся.
$YDEX пытался шутить, но в его смехе звенели перегруженные сервера.
А $WUSH…
$WUSH сегодня зашёл тихо, как курьер с заказом «на веру». Чуть вверх, чуть вниз. Ровно настолько, чтобы у лудомана снова сжалось внутри: «А вдруг?..»
Мы смотрели на них, как на иконы нового времени.
Прикладывались лбом к графикам.
Ставили свечи из собственных депозитов.
И ждали чуда, как наркоман ждёт первый укол после клятвы «завязал».
Любовь к терминалу — это не любовь.
Это зависимость с подсветкой.
Это когда ты его ненавидишь за всё, что он с тобой сделал.
И любишь за те пару раз, когда он тебя не убил.
Рынок сегодня не дал облегчения.
Он дал ломоту в висках.
Гул в груди.
И пустоту, похожую на баланс после плохого трейда.
Где-то высоко, над нашими стопами, стоп-лоссами и молитвами, сидят тикерные боги.
Грязные. Прожорливые. Терпеливые.
Они едят страх.
Они пьют нашу надежду.
И особенно любят момент, когда ты шепчешь: «Ну ещё один вход…»
И всё равно, когда последняя свеча дня затухла,
я почувствовал это мерзкое, тёплое, стыдное чувство:
Жду завтрашнее утро.
Как снова ждут того, кто их уже предавал.
22:59.
Бар гаснет.
Мониторы ещё дышат.
И это, чёрт возьми, единственное, что сегодня дышит ровно.
Я зашёл в бар — и сразу понял: вечер будет странный.
Та самая пятница, когда новости залетают в терминал, как пули в жестяной бак.
Орбан в Москве.
Ермак в отставке.
Зе стоит один, как последний зелёный тик на графике в 23:58.
И всё это добро окрасило рынок в цвет зелёнки, будто кто-то намазал всю Мосбиржу бриллиантовым раствором: и NVTK блестит, и SPBE подмигивает, и даже ВТБ, как у тебя на графике, встал и заулыбался на 3.47 процента.
Профи — те давно ушли.
Они вообще уходят раньше всех, чтобы не видеть, как лудики в финальном акте пятницы начинают крутить ручку плеча, как детишки на карусели.
Лудоманы скопились у барной стойки, как очередь в новую парикмахерскую. Каждый знает: бритва уже наточена, свежая, как утренний гэп вниз.
— Так что делаем? — спрашивает один, нос красный, глаза блестят.
— Ну… — другой пожимает плечами, — Зе один, рынок зелёный… Может, лонг?
— Или шорт! — кричит третий, уже чувствуя, что голову ему сегодня снимет именно шорт.
Их мечет, как свечу 15М на плохой ликве: вверх-вниз, мыслей ноль.
21:07. У стойки — элита.
Там сидят те, у кого сегодня был праздник.
С важным видом, рассказывают про свою эффективность, будто они не свечи, а министры финансов.
НОВАТЭК гудит:
— Да я сегодня как трактор! Тянул всё, что только можно!
Рядом СПБ Биржа прикуривает тонкую сигаретку, как настоящая актриса:
— Мальчики, без меня бы ваш парад зелёнки и не случился.
Аэрофлот, подросший, фыркает:
— Ща бы ещё керосинчику подлить… и вообще в космос улетел.
Даже Мечел выглядел бодро — редкий повод, учитывая, что в другие дни он похож на чувакa, который таскает угольный мешок и мечтает только о горячем супе.
21:20. Чуть дальше — мечтатели.
Те, у кого маленький рост, сидят чуть подальше.
Тихие, скромные, но с надеждой.
Глянут на стоящих у стойки — и сразу мечты включаются:
— Вот когда и мы так зелёно пойдём… Вот когда у нас тоже вырастет…
В уголке шепчутся SNGS и MGNT.
Каждый третий — философ, каждый второй — оптимист, каждый первый — жертва завтрашнего гэпа.
21:32. Лудики — отдельная каста.
У них дилемма.
Легендарная.
Ежепятничная.
Оставаться в позах на ночь?
Пятница же.
Завтра суббота — рынок отдыхает, а мозг у лудомана работает.
— Брат, ну если оставлю лонг и с утра гэп вверх — я бог!
— А если вниз?
— Тогда я в понедельник буду философом. В лучшем случае.
Каждый из них знает: профи уже давно ушли.
Сухие. Чистые. С прибылью.
А эти сидят и думают, как школьники перед экзаменом:
— Может, всё-таки выйти?
— Или остаться?
— Может, половину закрыть?
— Или открыть ещё?
"Очередь к бритью" уже стоит у двери бара — тихая, но неумолимая.
Бритва новая, в упаковке, жужжит от предвкушения.
21:45. Финал пятницы.
Свет мигает.
На графике ВТБ последняя пятничная свеча дрожит, как пьяная лампочка в подъезде.
— Закрываемся! — крикнул бармен.
— Рынок тоже? — спросил кто-то.
— Рынок — всегда позже нас закрывается. И всегда больнее.
Снаружи ночной воздух пахнул будущим гэпом.
Где-то далеко, в другой вкладке браузера, уже крутились новости, которые испортят выходные половине бара.
Я вышел, оглянулся.
Бар шумел, жил, хохотал.
Каждый кто-то пил свою судьбу — кто-то зелёную, кто-то красную, а кто-то двойную порцию плеча.
И в эту пятницу рынок был живой.
Глупый.
Противоречивый.
Наш.
Свет моргнул.
И захлопнулась неделя.
11:02.
Бар Свеча и Маржинколл дожёвывал утреннюю скуку, как старый бармен пережёвывает вчерашний похмельный воздух. Рынок лежал, распластавшись, будто кто-то выключил гравитацию, но забыл включить смысл. Свечи не дёргались, объемы дремали, стакан залипал, как экран старого телевизора, которому давно пора пинок.
Боковик.
Проклятая зона тишины.
Состояние, в которое попадают либо сильные духом… либо безумцы. Лудоманы, конечно, второй вариант.
Смотришь на терминал — а он, как лифт между этажами: лампочки горят, кнопки работают, но кабина не едет. Кнопку вызова диспетчера жмёшь — а оттуда либо белый шум, либо какой-то сонный мужик сопит, будто разговариваешь с человеком, который давно уволился, но забыли забрать ключ-карту.
SBER стоял, угрюмый бухгалтер в зелёном пиджаке. Лоб в морщинах, руки в карманах. Он будто говорил: я бы рад, брат, но мне сегодня нельзя — отчёты, дедлайны, всё это гнёт меня к полу. Жди.
GAZP храпел в углу. Настоящий тюлень. Нефть там что-то пытается объяснить, рынок строит планы, а он вялый, переворачивается с боку на бок, выпускает пузыри скуки и наблюдает одним глазом: упадёт ли кто-то подешевле — тогда, может, шевельнётся.
LKOH сидел как старый бандит в дорогом пальто. Не разговаривает, не улыбается, просто накручивает на пальце нить из своих же дивидендов. Человек-стена. Даже свечи у него ходят, как охрана на смену.
VTBR выглядел так, будто снова забыл пароль от собственной жизни. Стоял в проходе, жал плечами: ну да, минус что-то там процентов… ну и что. И главное, виноват не он — виноваты обстоятельства, мир, законы физики, ретроградность всех планет сразу.
А рядом вышагивал YDEX — нервный тип в очках, грызущий провод зарядки. Казалось, он вот-вот рванёт, но потом вспоминал, что время ещё не пришло, и снова зависал, как браузер с сорока вкладками.
Все они ждали.
Как будто рынок спрятал ключ от двери и пошёл за шавермой.
А ты стоишь с телефоном, пальцы зудят, как будто под кожей живёт маленькая манипулянция, готовая выскочить наружу. У каждого лудомана внутри свой демон: один шепчет «входи сейчас, вдруг повезёт», другой дёргает нерв за нервом — сделай хоть что-то, брат, иначе зачем мы вообще живём.
Но рынок любит издеваться.
Он знает, что для тебя ожидание хуже стопа.
Хуже просадки.
Хуже любого маржинколла.
И ты ловишь себя на том, что реальность тает, будто снег, попавший на горячий терминал. И вот уже кажется, что ты — попаданец между слоями времени: шагнёшь чуть влево — окажешься в 2020, чуть вправо — в 2037, а прямо сейчас — застрял в вечном 11:02, где тикеры ходят, как сонные ангелы, и ни один не хочет подарить тебе движение.
Тут и встаёт главный вопрос лудомана:
ты ждёшь рынок или рынок ждёт, когда ты психанёшь?
Вечер покажет.
И бар тоже.
Утро такое… будто мир снова выдал нам новую коробку с кривыми свечами и сказал: держи, брат, попробуй ещё раз, вдруг на этот раз не обожжёшься. Суббота пахнет тёплым хлебом, сонными автобусами и людьми, которые знают толк в отдыхе. Но не мы.
Мы — ночные собаки терминала. Лудоманы новой формации. Те, кто встречает утро не йогой и зелёным смузи, а стаканом, в котором такие дыры, что их могли бы заносить в реестр космических объектов.
Пока город переворачивается на другой бок, заламывая подушку, наши братки лежат как раненые герои гражданской войны — по диагонали, с ноутом на груди, одним глазом открытым, вторым ушедшим в воспоминания о вчерашнем.
Вчера было слишком.
Но вчера — всегда слишком.
Там, на вечернем рынке, кто-то словил жирный плюс. Такой, что можно было бы купить букет роз, кофе и билет до Сочи. Через минуту словил жирный минус. Такой, что остаётся только смотреть в потолок и думать: ну и зачем? Ну вот зачем?
И этот вопрос всегда висит в воздухе, как табачный дым в баре Свеча и Маржинколл. Бар по-прежнему живёт своей жизнью. Свет мерцает. Завсегдатаи обсуждают тени от пятничных движений. Сегодня за стойкой пятёрка лучших:
сидит как старший брат, у которого есть ответы, но он молчит, чтобы казаться мудрым.
щурится, будто летел всю ночь и всё ещё не понимает, где посадка.
крутит в руках невидимую вакансию — ищет трейдера с нервами потоньше, чем стакан в субботу.
пахнет нефтью и тихой уверенностью, будто по нему никогда не ударит.
сидит в сторонке, тяжёлый, задумчивый, как трактор, который пережил все сезоны волатильности и ещё переживёт.
Все они тут. Все дышат рынком. Все смотрят на нас — на тех, кто пришёл не за стабильностью, а за огнём. Скоро город проснётся. Дети потащат родителей в ТЦ. Мамы пойдут в салон. Папы — на уху с соседями.
А мы?
А мы всё так же зависаем в стакане, как будто там есть ответ на вечные вопросы: кто мы? зачем мы? и будет ли сегодня нормальный сетап, или опять лудоманская рулетка.
И знаешь, бро…
В этой тишине субботнего утра есть что-то трогательное.
Как будто весь мир на паузе, а мы — единственные, кто услышал тихий сигнал терминала где-то в глубине души. И мы снова смотрим в этот стакан, как в прорубь.
Холодно.
Страшно.
Но тянет, черт знает почему.
Доброе утро, брат.
Суббота только началась.
#гонзотрейдер
21:47.
Бар «Свеча и Маржинколл» тонул в полумраке мониторов. Воздух вибрировал, как перед грозой. Терминал гудел, будто старый холодильник, уставший хранить слишком много нервов.
Вечер начался с SFIN — резкий, как удар адреналина. Она выскочила на сцену в зелёном платье из процентов и с хрипотцой крикнула: «А я ведь предупреждала!» — и действительно, предупреждала. Но кто её слушал? Толпа трейдеров стояла, разинув рты, не понимая, как бумага из спячки превратилась в подружку волатильности.
Рядом за стойкой, как всегда, крутился SVCB — вежливый банкир с глазами игрока. Он шептал кому-то про «новые возможности» и «кредит плеча». Говорил тихо, уверенно, и именно поэтому люди ему верили. Он улыбался, а терминал рисовал зелёные свечи — аккуратные, как купюры из банкомата.
NLMK появился позже, пахнущий металлом и тоской по заводскому цеху. Шумел цепями, пил как проклятый, и каждое его слово звенело, как рельс перед приходом поезда. «Я не расту, я ковкой живу!» — рычал он, стуча стаканом по стойке. Толпа смеялась, но знала: завтра он снова встанет и пойдёт в рост, будто с похмелья нашёл новый драйвер.
CHMF, старый металлург с Северстали, уже сидел в углу и щурился на всех, как опытный хищник, что притворяется котом. Он не пил — он наблюдал. У него всегда план, всегда стратегия. Пока остальные дрались за копейки, он тихо ставил лимитки, точно хирургию делал.
И только HEAD, наш вечный соискатель, снова пытался вспомнить, кто он — бумага, рынок или человек. Стоял у барной стойки с бокалом ликвидности, рассуждал о судьбе и структуре. «Всё это не рост, а интервью с отчаянием», — пробормотал он, глядя на график, где свечи плясали, как огни ночного вокзала.
— Ты веришь в устойчивый тренд? — спросил его кто-то из толпы.
— Нет. Я верю в повторяющиеся ошибки, — ответил HEAD и усмехнулся.
Рынок в этот момент словно притих. Даже терминал перестал моргать — слушал. Вечер медленно втягивался в ночь. Где-то за окном выли стопы, хлопали маржин-коллы, а кто-то всё ещё верил, что завтра будет легче.
Но бар знал: завтра всё повторится. SFIN снова закричит, SVCB снова улыбнётся, NLMK опять застучит по столу, CHMF что-то выждет, а HEAD снова скажет:
«А ведь мы все просто свечи — одни горят, другие коптят».
И только терминал, старый бог из пикселей, довольно гудел в ответ.
Конец сессии. Но не истории.
Терминал гудит, как старый холодильник в коммуналке. На экране зелёное, красное, зелёное, красное — бесконечный праздник тревожных пикселей. Каждая свеча — не просто цена, а вспышка человеческих эмоций. Алчность, страх, надежда и кофе с холодным привкусом отчаяния.
Фондовый рынок России — это не про деньги. Это про выживание в мире, где даже свеча на графике может предать.
Глава первая. Маржинколл как способ познания себя.
Здесь нет правил, есть только боль и плечи. Каждый новичок приходит как паломник — с горящими глазами и верой в аналитику с YouTube. Он открывает позицию, ставит стоп, но не ставит стоп. Потому что он — не из трусливых. А потом наступает утро. Утро всегда пахнет ликвидацией. И на экране: «Позиция закрыта по марже». Это и есть крещение трейдера.
Глава вторая. Газпром и другие боги из трубы.
Когда терминал шепчет « +0.04%», ты чувствуешь дыхание древней России. В этом графике — нефть, газ, кровь, зимний воздух и корпоративная усталость. Газпром — это не акция, это шаман. — не банк, а орган, качающий ликвидность через артерии страны.
А « » — тёмный зверь, вырвавшийся из доменной печи и рычащий на маржинальных детей. Каждая бумага — существо. Каждая сделка — жертвоприношение.
Глава третья. Трейдеры под светом мониторов.
Где-то в Москве парень с ником buythedeep снова усредняется. В Твери женщина торгует , потому что ей нравится логотип. В Калуге парень по имени Гонзо сидит у окна и размышляет, почему зелёная свеча всегда кажется короче, чем красная. Все мы связаны невидимыми линиями графиков. Мы — нация людей, у которых срабатывает адреналин при звуке уведомления «Сделка исполнена».
Глава четвёртая. Индекс как зеркало времени.
Индекс МосБиржи похож на город после праздника. Мусор, пепел, пара фанфар и кто-то, кто ещё верит, что всё начнётся снова. Он живёт, пока кто-то покупает. Он умирает, когда наступает пятница и ликвидность уходит в бар. Но даже в упадке в нём есть красота. Эта тягучая, искренняя, постсоветская тоска по прибыли.
Глава пятая. Конец сессии.
Рынок закрылся. Терминал замирает, как сердце на мгновение перед сном. В стакане пусто. Зелёные цифры сменяются серыми. А я сижу и думаю: Может, всё это — просто способ быть живым? Пока график дышит, пока рука дрожит над кнопкой, пока где-то кто-то говорит «шортим нефть» — Россия всё ещё движется.
Итог.
Фондовый рынок России — не система. Это хаос, замаскированный под таблицу котировок.
Это гонзо-механизм, где каждая свеча — исповедь, каждый убыток — причастие, а каждая прибыль — короткий миф о бессмертии.
#гонзотрейдер
Он наконец-то нажал тот самый крестик. Терминал стих. Плечи — в музей пыток, стопы — в архив позора. Закрыл все вкладки, ноут захлопнул, как крышку гроба по лудоманской молодости. Сел в кресло и уткнулся взглядом в одну точку на стене. Тишина. Никаких стаканов, только собственное эхо.
И тут на обоях — всполох. Одна свеча. Вторая. Сначала бред, потом чётко проступают знакомые физиономии: $SBER дышит ровно, как метроном; $GAZP подмигивает зелёным огоньком; $GMKN блестит, будто намекает «держи спину прямее»; $LKOH строг, как училка по рискам; $ROSN крутит спиннер тренда, показывая, где был вход «по-людски». И он понимает: не рынок его съел — он сам себя подал на гарнир. Надо было по-другому: план → сетап → размер → стоп → дневник. А он пытался лечить скуку деньгами.
«Если бы сейчас знак… хоть какой-нибудь», — думает он и в этот момент в форточку тук-тук. На подоконнике — птичка. Клювом раз-два-три по стеклу: строго, как уведомление «стоп исполнен». Поворачивает голову, крошечным когтем чертит в пыли галочку — и у него в голове щёлкает: не «влетай», а выбирай; не «пересиживай», а признавай; не «отыгрывайся», а фиксируй.
Он медленно открывает ноут. Терминал не запускает — только блокнот. Пишет первое правило нового себя:
Торгую не настроение — сетап.
Размер позы — от риска, а не от жадности.
$SBER $GAZP $GMKN $LKOH $ROSN — не идолы, а инструменты.
Один трейд — одна идея — один стоп.
Каждый день — короткий отчёт без самообмана.
Птичка кивает, взмахивает крылом и улетает. На стене гаснут свечи. В комнате снова тишина — но теперь она не пугает. Сегодня он не торгует. Сегодня он настраивает компас. А завтра, если вселенная опять постучит, он войдёт — не сердцем, а системой. И впервые за долгое время ему от этой мысли спокойно.
Доброе утро, братцы.
Лудоман проснулся паинькой: руки на коленях, мышь в наморднике, терминал блестит — «смотрю, но не жму». Решил быть дисциплинированным, пока не увижу «знакомый сетап по своей стратегии».
Сел, ждёт. Минут 15 ждёт. Час ждёт.
И тут как током: а стратегии-то никогда и не было.
Были байки, «чуйка», мемуары о вчерашних хаях — и знакомых сетапов, как собутыльников у школьной столовой: шумно, весело, но толку ноль.
В голове стартует внутренний митинг:
— Сегодня без самоката в терминал, только по плану!
— Какому плану?
— Эээ… ну этому… где уровень, объём и… удача.
— Понял, значит, план — не план, а тост.
И да, даже если рука тянется к «топам» — $SBER, $GAZP, $GMKN, $LKOH, $ROSN — без плана не жму. Пусть зелёным мигают как светофор у вокзала — сначала проверка, потом действие.
План на сегодня у новорождённого дисциплинированного я такой:
Смотрю — не жму, пока не совпадут три галочки: уровень, объём, реакция.
Если ладони вспотели — встаю, наливаю воды, а не позицию.
Записываю каждую хотелку в дневник, чтобы вечером было что высмеять, кроме себя.
Бар «Свеча и Маржинколл» откроется и без меня.
Сегодня строю не замки из свечей, а скелет стратегии.
И если вдруг палец дёрнется — напомню себе: без плана каждый вход — это лотерейный билет у метро.
Утро. Вчерашний ЖЭК-день ещё в голове: трубы рыдали, всё текло вниз. Лудоман сидит в кэше и бурчит:
«Обманка будет. Сейчас заманят в лонг и снова в унитаз. Посижу ровно, на пол-шишечки даже не залечу».
Смотрит в стаканы — дыры, как в бюджетах. Решение железобетон: не лезть.
И тут рынок включает зелёный неон. Салют за салютом: $GMKN прет, как экскаватор в карьере; $SPBE смывает вчерашнюю робу сантехника и красится в изумруд; $SMLT разворачивает борт «на взлёт»; $VKCO машет смайлом из ленты; за ними бодро подтягиваются $MTLR, $NLMK, $NVTK, $ROSN, $YDEX — вся VIP-ложа «тех, кому за 3%».
Наш герой ждёт «идеальный откат». Откат не ждёт его. Пара нервных попыток «шортануть на копеечку» — и рынок воспитательно щёлкает по пальцам: минус по факту, плюс по урокам.
Вечер. Бар «Свеча и Маржинколл» гудит. Бармен наливает «ФОМО-сауэр». Лудоман сидит у неоновой лампы терминала, как у костра, и шепчет:
«Вот сейчас бы по рынку — и в самый хай…»
Но знает: это не вход, это жажда догнать прошлое. Прошлое уже уехало.
Мораль без морализаторства: рынок никого не обманывал — обманку нарисовал страх. Сегодня зелёный парад прошёл мимо тех, кто прятался за стулом.
План на завтра — на салфетке от бармена: уровень → сигнал → объём → стоп → размер. Всё. Остальное — песни для караоке.
Не финсовет, а напоминание самому себе: если боишься лонга из-за вчерашнего ужастика — не забывай, что каждый день новый фильм, и билет покупаешь ты.
Не спится. Терминал подмигивает зелёным, как вывеска круглосуточной «разливайки».
Вверху списка — $UWGN, следом $VSEH, за ними $MVID, $SPBE и $MTLR — все под процент, как будто уже считают мои будущие деньги.
С вечера клялся: «По рынку не жму, сначала стакан». Смотрю — а там не стакан, а дуршлаг: дыры, ступеньки, по обе стороны пустота, в серединке пара нервных лотиков.
И мозг начинает жевать меня изнутри:
— Если куплю — ну вдруг взлетит?
— А если не куплю — взлетит точно.
— А если куплю — упадёт.
— А если не куплю — тоже упадёт, но без меня… и это обиднее.
$UWGN машет мне крылом, $SPBE поправляет зелёное платье, $MVID пахнет новой скидкой на ФОМО, $MTLR стучит киркой по уровню, $VSEH важно кивает: «Ну?».
А в стакане — эхо. Ликвидность дремлет, маркетмейкер ещё не сварил кофе. И вот он — вечный вопрос лудомана: что делать?
Правильный ответ я знаю годами, но каждый раз заново сдаю экзамен:
не жать по рынку, когда стакан — решето;
ждать, пока появятся живые объёмы и проторговка у уровня;
ставить лимитку там, где не жалко не получить;
помнить, что «отрастёт» — это не стратегия, а сказка на ночь.
Так и сижу: рука чешется, курсор дрожит, а я держу его за шкирку и повторяю как мантру:
«Не сделка — тоже сделка. Пусть сначала рынок выберет направление, а я — точку входа, а не оправдание». Пусть утро будет зелёным, но не из-за зависти.
$SPBE — снова на сцене.
Бар «Свеча и Маржинколл» гудит, как серверная в отчётный день. Дверь распахивается — и влетает Она. В изумрудном платье из зелёных свечей, на каблуках-объёмах. Не шла — летела: с утра — репетиция, к обеду — турболифт, к вечеру — поклон в софитах.
Зал выдохнул разом: «Браво!». Лудоманы в первом ряду ловят конфетти тиков и уверяют, что «так и планировали». Бармен откупорил «лонг-шоты», а барабанщик-маркетмейкер отбивает ритм на стакане — бум-бум, печатает объём.
Потом — антракты, притихшие кулисы, сцена дышит ровно. Дива держит уровень, поправляет грим — и будто шепчет в зал: «Не путайте овации с гарантией». У кулис — рты приоткрыты: кто уже в цветах, кто только примеряет билеты на бис.
Обожаем Мы её зелёной — за темперамент, за наглую манеру выстрелить, когда остальным лень жить. Но у этой актрисы характер: сегодня поклон, завтра — характерная сцена с томатами. Так что держим ладони наготове, а не депо под томатный соус.
Завтра будет бис или «фига вам»? Ставки делать бар не советует — бар лишь наливает. А дива… дива любит, когда ей хлопают стоя. Кто в партере, признавайтесь: успели цветы на сцену или всё ещё бегаете по фойе, ища вход?
Вчера VIP-лоджия в «Свече и Маржинколле» сияла:
лонги по $GMKN, $SMLT, $GAZP, $LKOH, $SBER плясали за +3% и выше — оставил «на ночь», как гений риск-менеджмента.
Сегодня открываю терминал — а мои зелёные тают, как пломбир на пляже: струйками в депо.
Логика орёт с вышки: «Стоп!»
Лудоманская сущность щурится на море и бубнит: «Да нормально всё… отрастёт же».
Палец висит над Close, как чайка над картошкой.
Одна свеча — «потерпи».
Вторая — «ну ещё чутка».
Третья — «надо было раньше».
Четвёртая — «ну теперь точно отрастёт».
И вот мороженка — лужа, а в руках только палочка да философия.
Мантры на день:
Стоп — не предательство идеи, а страховка от собственной сказочности.
«Отрастёт» — не стратегия, а заклинание, которое срабатывает в чужих отчётах.
Поймал пляжное таяние — уходи в тень: режь размер, фиксируй остатки, дыши.
Кто тоже сидит в $GMKN / $SMLT / $GAZP / $LKOH / $SBER и ловит себя на «ещё минутку»?
Поднимите ладонь от мышки и честно ответьте: держите ради “отрастёт” или по плану?
В бар «Свеча и Маржинколл» сегодня фейс-контроль простой:
— «Кому за три — проходи. Остальные в коридоре, дорабатывайте процент!»
Первым заносит сапог $GMKN : шахтёрка на рукаве, из кармана звенит никелевая мелочь. Заказывает «Ром по-норильски» — крепко, с привкусом руды. На стойке — жирная зелёная свеча, будто вагонетка на горку.
Следом $SMLT — в лётной куртке, шлем под мышкой. «Турбулентность-спритц» ему, конечно: пригубил — и уже «взлёт-посадка, взлёт-посадка», а на чеке пунктирный тренд.
$GAZP катит трубу прямо в зал: «Мне газ-колу, без льда — только газ!» И пузырями так шипит, что у лудоманов в телефонах стаканы сами обновляются.
$LKOH — в костюме цвета нефти, галстук блестит, как Brent на хайпе. Берёт «Ойл-фэшн» без фильтра, смотрит свысока на котлы с фьючами и шепчет: «Льют? Пусть льют. Я и на отскоке красивый».
$SBER заходит последним, аккуратно прикрывая дверь терминалом: «Кредитный мохито, листьев побольше». На правом рукаве — бейдж «3,02%». Скромно, но по делу.
Бармен ставит ряд шотов «Лонг & Шорт», подмигивает залу:
— «Не путайте праздник с реваншем. Отскок — это не обещание, это момент».
Лудоманы улыбаются, монитор светит тёплым зелёным. В углу тихо шепчет табличка:
«FOMO — на поводок, стоп — на готове. Бар открыт до закрытия рынка».
Сегодня рынок наконец-то плеснул зелёного — и лудоман, как кот на батарее, замурлыкал. Монитор улыбается пикселями, клавиатура тихо щёлкает «ещё-ещё», в баре «Свеча и Маржинколл» налили по кругу.
Шахтёры из $MTLR кинули лопату угля в топку и попёрли. $WUSH — как самокат под горку, катит бодро, искры из-под колёс. Дива $SPBE вышла на сцену с проходкой — аплодисменты из стакана. $YDEX вернул голос, перестал икать на каждом тике. Морж $SFIN высунулся из полыньи и сделал красивый вдох. Красота да и только.
Но, братцы, не превращаем отскок в свадьбу тильта.
— Не добираем «на полшишечки» «просто ещё процентик» без плана.
— Стопы — как ремень безопасности: не душат, а спасают.
— Эйфория — это тот же FOMO, только в праздничной упаковке.
Сегодня можно просто порадоваться: да, ждали — и случилось. Отмечаем, фиксируем хоть кусочек, благодарим рынок и закрываем терминал на ночь. Завтра бар опять откроется, а нам бы с трезвой головой — без похмелья по депо.
Сегодня в $WUSH опять цирк с конями. Утром стакан звенел пустотой, к обеду подкинули объёма, а к вечеру наш таинственный паттерн нарисовался во всей красе:
яма → полка → яма → полка → мелкий восходящий клин под свисающей МА.
МА — как потолок коммуналки: ниже ужмёт, выше — не пустит. Полки — те самые «курилки у подъезда», где лудик набирает «на полшишечки», а маркетмейкер его терпеливо маринует. Клин — последняя надежда, чтоб «ещё чутка и улетим», и именно тут большинство получает чек от бара «Свеча и Маржинколл».
Что вижу по психологии движения:
— ямы — быстрый слив «нетерпеливых»;
— полки — набор и усыпление бдительности;
— клин — сбор стопов и тест на веру.
Рабочая гипотеза: паттерн создан, чтобы перекосить толпу в одну сторону и иметь топливо в другую. Куда — график покажет, а не телеграм-чаты.
Я не торгую рисунок, а план: уровень, риск, выход. Без этого любой «Вуш» превращается в «Вжух — и денег нет».
И да, имя зверю всё ещё выбираем. Мои фавориты: «Эскалатор в шахту», «Подпольный клин», «Потолок коммуналки».
Закидывайте свои варианты в комменты — лучший заносим в наш народный словарь бара.
Воскресенье. Проснулся лудоман, потянулся к терминалу — и тут судьба такая: клавиатура в ремонте. Вот он, первый день без сделок. Не потому что сила воли как скала, а потому что пробел не нажимается, а Enter умер героем. Карма сказала: «Сиди, думай».
Заварил чай, открыл ленту и видит своих главных артистов:
— староста рынка, важно поправляет галстук: «план есть? нет? иди дописывай».
— трубит как горнист: «ещё подачку дрова в топку и полетим».
— степенно льёт дивмасло в лампу: «не спеши, сынок, ликвидность любит порядок».
— прищурилась на нефть: «волатильность — это я в хорошем настроении».
— мечтает о льдах и танкерах: «держи курс, но не держи лося».
И лудоман записывает себе новый «устав воскресного воина» — пока мастера спасают клаву:
Ноль поз без плана. Сигнал → риск → размер. А не наоборот.
Ушёл от экрана — позу закрыл. Телефон не «терминал-мини», а «ой-да-ладно».
Стоп — в системе, а не «в голове, где ему уютно».
Нет объёмов — нет меня. Скука не сигнал, а ловушка.
Отыгрышом не лечусь. Прибыль беру по схеме, а не по вдохновению.
Смешно, но сегодня он наконец-то «торгует правильно» — ничего не жмёт. Просто наблюдает, как рынок дышит, как голубые ковыряют уровни, как мысли перестают скакать. Солнце в окно, октябрь на максимум, чай остыл — и это лучший сетап дня: сохранить депозит и мозги.
Завтра клаву вернут — а вместе с ней и шанс не быть дураком. Береги себя и план, брат лудоман. Завтра проверим, кто кого: мы рынок — дисциплиной, или рынок нас — привычками.
#гонзотрейдер
Суббота. Будильник ещё хрипит, а я уже не на жену смотрю, а романтично втыкаю в терминал. Лента выстроилась ровно, как стройка комсомольцев: $UWGN +2,5%, $MVID +1,6%, $WUSH +1,1%. А я? Я — как гость без пригласительного: стою у двери и душусь ФОМО, будто шарфом из наждачки.
Открываю стакан — пустота, как у бомжа после попойки: пару ордерков болтаются, спред зевает. Мозги начинают перебирать чёт-нечёт: «Ну чё, на пол шишечки зайдём? Чисто процентик щёлкнем — и кофе». Кнопка кликается мягко, как грех. И сразу: чпок — минус. «Шум рынка», — успокаиваю себя. Добавляю грамм надежды — второй чпок, минус потолще. Цена ведёт себя, как кот: позвал — посмотрел — ушёл. До нуля не доходит вообще, будто там натянут красный канат и дежурит охрана.
Я прилип к монитору, как жвачка к кроссовке. Терминал шипит свечами, пульс в такт тик-так. А за окном — кино без подписки: октябрь выносит на свет золотые монеты листьев, туман тает над Окой, птицы орут на чистом птичьем: «Эй, братец, закрывай свою чёрную коробку, тут жизнь идёт!»
И я понимаю: рынок сегодня тоньше паутинки, а моя «пол-шишечка» — это пароль в секцию «минус сразу». Лучший трейд субботы — ALT+F4. Стоп ставлю на FOMO, тейк-профит — на хруст листвы под ногами. Пусть там $UWGN с $MVID меряются зеленью без меня — я тоже возьму профит, только живой: солнце в лицо, тёплый воздух в лёгкие, горячий кофе в ладони.
Не рекомендация, но работает каждый раз: закрываешь терминал — и внезапно выходишь в ноль с собой.
Пятница. Тихо, как в библиотеке, только стаканы потрескивают — пустые почти, сквозняк гуляет. Я сижу, как сторож у котла, и убеждаю себя: «Ну чё, возьму на пол-шишечки, процентик выщиплю — и в шлёпанцы. Пятница же, живём один раз».
Лента тик-тик, объёма — слёзы. Спред как подъездная дверь: то открыт, то хлопает. «Да нормально, — шепчет внутренний шаман, — маленький риск, мини-лот, ГО смешное. Сейчас встану под айсберг, маркетмейкер подтолкнёт, я — хвать, и побежал».
Нажимаю. Внутри сразу теплеет, будто чайник щёлкнул. Позиция крошечная, но эго уже в шляпе и с тростью. «Щас поедем». Не едем. Цена лениво зевает, смотрит на меня — и делает полшага против. «Флуктуация, — уверяю себя, — шум. Ещё капельку добавлю — чисто усреднить вход, а там точно рванёт».
Добавляю. Рынок, как кот, которому ты пододвинул тарелку, нюхает — и уходит в коридор. У меня в терминале уже «не пол-шишечки», а аккурат три четверти. Стоп? Стоп — это для взрослых. Я-то «на минутку» заходил. И вот минутка превращается в час, а час — в вечерку. Ликвидность сдулась, как шарик от детского праздника, свечи ставят крохотные крестики у моей самоуверенности.
«Ладно, — начинаю торговаться с судьбой, — переношу до понедельника. Всё равно гэп наверх будет, новости придумают». Оставляю. Закрываю терминал, но мозг не закрывается. В голове крутится вечная мантра: «Главное — дожить до нуля». Ночь пахнет тревогой и пересохшим чаем, я пересчитываю виртуальные деньги, которых нет, и уже начинаю нежно думать про усреднение.
Суббота. Я — как следователь на месте преступления: «Где я ошибся? Ах да, “на пол-шишечки”». К воскресенью созревает план: «С утра докину, сдвину среднюю, и вот тогда рынок обязан дать мне выход». Рынок, естественно, никому ничего не должен, но это в понедельник узнают.
Понедельник. Утренка. Открытие как холодный душ. Цена живёт собственной жизнью, а мой ноль куда-то ползёт, как электричка без расписания. «Надо ещё капельку, — шепчет всё тот же шаман, — последний раз». И я уже ищу деньги: с карты, из заначки, с душевной ипотекой на будущее настроение. Усредняю. Ноль становится миражом — чем ближе иду, тем дальше он отступает.
И вот сижу я, с гордо расправленным риском и скукоженным планом, и понимаю простую деревенскую мудрость: “пол-шишечки” — это пароль в клуб «Оставлю до понедельника». Там все одинаково молчат, смотрят на одну точку и мечтают лишь об одном — выйти хотя бы в ноль, как из неприятного разговора.
А рынок? Рынок улыбается краем свечи и шепчет своё старое: «Приходи с уровнем, со стопом и с планом. Иначе останешься со сказкой про процентик — и с позой, которую снова некуда девать».
