Лето 1922 года стало для Веймарской Германии точкой невозврата. Надежды на экономическое восстановление и репарационные уступки рухнули за считанные недели. Франция заявила: отныне она будет сама определять, сколько должна Германия, и в случае отказа — просто заберёт немецкие активы. Возможность международного займа мгновенно испарилась. На глазах разваливались и дипломатия, и экономика.
Как будто этого было мало, в июне был убит Вальтер Ратенау — министр иностранных дел, один из немногих политиков, кому доверяли и внутри страны, и за её пределами. Его гибель стала символом надвигающегося националистического радикализма. Германия дрожала — не только от финансового краха, но и от политического разлома.
И тут началось. Иностранные инвесторы поспешно вывели средства из немецких банков. Немцы тоже не теряли времени — сбережения уезжали за границу вместе с последней верой в завтрашний день. Марка стремительно теряла ценность. Банки сокращали рабочие дни, наличности не хватало даже на зарплаты, а люди стояли в очередях, чтобы хоть что-то успеть обналичить.
Центральный банк оказался в ловушке: либо печатать всё больше денег, либо смотреть, как рушится экономика. Он выбрал первое. Денежная масса увеличилась в десять раз. Но вместо спасения это только ускорило падение. Инфляция вышла из-под контроля, и уже в августе стало ясно — Германия катится в пучину гиперинфляции.
Люди перестали верить в марку. Деньги теряли ценность быстрее, чем успевали потратиться. На смену привычным деньгам пришли доллары, золото и даже временные купюры — «чрезвычайные деньги», которые позволили печатать крупным вкладчикам. Магазины не хотели брать марки, компании считали в долларах. Каждый пытался спастись как мог.
Остановить печатный станок? Это означало бы полный паралич — зарплаты, торговля, производство, транспорт. Всё бы встало. И когда казалось, что хуже быть не может — стало хуже. Центральный банк, спасая банки от дефолта, вливал всё больше денег, а люди избавлялись от них всё быстрее. Инфляция росла, доверие падало, и страна закручивалась в классическую спираль: чем больше печатали — тем меньше стоило.
К осени 1922 года Германия уже не просто обесценивала валюту — она теряла её. Марка переставала быть деньгами в привычном смысле. Это было начало конца финансового порядка — и преддверие самого драматичного обвала валюты в истории Европы.
Рассмотрите следующие графики 👇 и представьте, каково было жить в таких условиях.
